you'll meet an army of me
Глава 2Спустя неделю в их жизни появилась Мэри. Она пришла вместе с июньской жарой, невероятно тихая и совсем не летняя. Носила платье, прикрывавшее колени и любила рок-оперы. Уотсон сказал, что познакомился с ней прямо на улице. Какой-то недоумок на роликах лишил ее равновесия, а Джон подхватил, не дав упасть. Потом купил ей мороженое, взамен полетевшего на асфальт.
После этой встречи он пришел домой и повесил пакет с покупками на плечики, а куртку бросил под стол в кухне.
Затем она поселилась в сердце Уотсона и - следом - в их жизни. Приходила. Меняла цветы в вазах. Оставалась на ужин. А потом уходила с Джоном на всю ночь.
Серые волосы Мэри, ее тихий голос и глубокие глаза, кротко-синие, преследовали Шерлока повсюду. Он садился в кресло - и чувствовал ее тепло, он брал в руки вилку - и видел на ней ее отпечатки, он дотрагивался до Джона - и он пах ею.
Как нежный маленький паучок, Мэри обвила своими цепкими лапками, своей липкой серо-синей паутинкой всю его жизнь. Всю ИХ жизнь.
Подумать только! Раньше Шерлок даже не задумывался о том, как много в его быту происходило по четкой, выверенной схеме. И насколько он к этой схеме привык. Они с Джоном жили вместе долго, слишком долго и слишком ярко, чтобы помнить, как это - "раньше". Но, кажется, вскорости все то, что они имели, рисковало отойти назад, стать этим самым "раньше", которое забудется.
Мэри не любила свинину. Не ела. Не переносила органически. И миссис Хадсон стала подавать на ужин куриные ножки. Мэри не хотела, чтобы Джон просыпался под резкий зуммер будильника - и купила ему другой, с пением птиц. Теперь каждое утро Шерлок резко вскидывался, едва заслышав полумеханические трели. Он возненавидел их так яростно, что однажды ворвался в комнату к еще сонному Джону, схватил с тумбочки часы и с силой швырнул на пол. Они разлетелись вдребезги.
Джон дернулся, как от удара, быстро сел на кровати, даже как-то инстинктивно отполз назад от агрессивного гостя.
"Что?!... Зачем ты это сделал?!"
Ноздри Холмса побелели, рот искривился от злости и отвращения.
"Этот звук меня бесит! Мне казалось, он скоро поселится в моей голове!" рявкнул он и запустил пальцы в волосы, истерично крутанувшись на пятках и чуть не сбив вазу полами халата. Вазу с очередными цветами от Мэри.
На сей раз это были ирисы и желтые тюльпаны. Безупречно. Отвратительно.
"Постой, Шерлок!" Уотсон вытянул ладонь вперед, жестом останавливая своего соседа, "Это подарок! Ты понимаешь это?! Подарок от Мэри! С чужими подарками НЕЛЬЗЯ так обращаться! Что я теперь скажу Мэри?"
Лучше бы Джон не говорил этого. Внутри Шерлока что-то лопнуло и, кажется, это что-то и сдерживало его все время. Издав подобие сдавленного крика, он смахнул вазу на пол - и она тут же брызнула осколками. Вода хлынула во все стороны, омывая ступни Холмса и цепляя кусочки стекла за пальцы, вынося их дальше, под кровать и к лестнице.
"Мэри?! МЭРИ?!!!!!!", взревел Шерлок, и лицо его исказилось до неузнаваемости. Только сейчас, посмотрев на его ноги, Уотсон понял, в какой спешке Холмс поднимался утром к нему, чтобы заткнуть будильник - на пальцах виднелись явные ссадины, будто он постоянно промахивался мимо ступеньки.
"Мэри, везде одна только Мэри!!!", продолжал кричать тот, "Ее духи стоят у нас в прихожей, ты заметил?! А там!" - он указаль пальцем на гардеробную позади себя, не оборачиваясь, "Там висит ЕЕ ОДЕЖДА!!! Я видел! А здесь...", Холмс, будто Гулливер в городе лилипутов, одним большим шагом преодолел мокрое пятно на полу, "Здесь!", ткнул он указательным пальцем помеж глаз Уотсона, "Здесь ее больше всего!!!"
Это было больно. Он давил пальцем так, будто хочет проломить череп Джона и достать оттуда миниатюрную Мэри, достать и расколотить об пол так же, как ее часы и вазу с ее цветами.
И, самое ужасное, это было недалеко от реальности.
Шерлока била дрожь от ярости и гнева. Он так и стоял напротив своего соседа, продолжая давить пальцем на его лоб. Губы его стали каменные и никак не могли сомкнуться, он дышал часто и рвано. Покрасневшее лицо горело изнутри, а серые глаза казались холодными и злыми оттого, что зрачки сжались в две маленькие колючие точки.
Уотсон почувствовал некий животный страх перед этим существом. Он тихо отвел его палец от себя, благо, тот не сопротивлялся.
"Шерлок, у меня нет слов!..."
Он покачал головой и снова посмотрел прямо в глаза своему внезапному утреннему гостю.
"Мэри - моя девушка, Шерлок! Я понимаю, что тебе она может не нравиться. Я понимаю, что ты не хочешь перемен. Но рано или поздно это должно было произойти. Я не могу вечно оставаться холостяком! То есть... Я хотел сказать..."
Но Холмс уже все услышал. Он будто сник. Краска вмиг отхлынула от его лица, он тихо осел на край постели.
Паника охватила Уотсона. Он затараторил, размахивая в такт руками:
"Нет, я действительно хотел сказать, что... Что... Мне нужна девушка! Я ее... Она мне нравится, правда! Она такая хорошая! Она и к тебе хорошо относится! Спрашивала, не хочешь ли ты присоединиться к нам в пятницу. Мы идем в театр!"
Шерлок медленно поднял взгляд на Джона. Его ноздри снова затрепетали.
"В-ы в пятницу - что?", тихо и едко переспросил он, отчеканив слово "вы", будто это было худшее из ругательств.
"Идем в театр! Присоединяйся, Шерлок! Я очень хочу, чтобы вы подружи...", Уотсон заметил выражение его лица, "Чтобы вы научились ладить друг с другом. Или... По правде сказать, ТЫ привык к ней".
"Что это?", вдруг сухо спросил холмс, кивком указывая на воротник футболки Уотсона. Там виднелся краешек чего-то блестящего.
"Это?", Джон улыбнулся и достал цепочку полностью, "Это крестик. Мэри подарила, говорит, что волнуется за ме..."
Он не договорил. Резким движением Холмс ухватился за подвеску и дернул вниз. Цепочка лопнула, безвольно скользнув в руку Шерлоку.
"Какая мерзость", процедил он, поднимаясь, "Все это мерзость! Ваши театры, ваши... ", он пнул ногой тюльпан на полу, "...ваши эти цветы! Ваши слюнявые нежности! Я не могу смотреть на это. И не хочу. До этого мы жили вдвоем - и меня это не касалось. Но тут пришла твоя... Мммммэри", его передернуло, "И тут же мой дом превратился в какую-то комнату свиданий!"
Он с лязгом отодвинул зеркальную дверцу гардеробной и начал выкидывать оттуда на пол все, что так или иначе было связано с Мэри.
"Ты заурядный болван, обычный идиот, если даешь себя так облапошить! Я понимаю твою потребность в сексе, но зачем ВСЕ ЭТО? Ты хочешь купить себе дом за городом, стать провинциальным врачом и завести детишек - таких же низких, как ты, и таких же серых, как она?! Я разочарован в тебе, Джон. ОЧЕНЬ. РАЗОЧАРОВАН."
С этими словами он захлопнул шкаф и, снова перешагнув через беспорядок на полу, вышел из комнаты и, дробно стуча ногами по лестнице, быстро сошел вниз.
Гнев душил его. Жег вены. Не давал думать логически.
Хорошая Мэри! Серая мышь, которая на самом деле липкий слизень, присосавшийся к нему, к Шерлоку Холмсу и его Джону. Гадкая! Мерзкая, в своих серых юбках, со своими серыми волосами, своим слишком мягким голосом! Ее хотелось стереть, как пятно на зеркале. Вытряхнуть, будто камешек из ботинка.
И он, Шерлок Холмс, сделает это!
Он сжег яичницу. Выругался, выбросил ее вместе со сковородкой. Где же Уотсон?! Почему не помогает ему?! Он же знает, что готовить - не его прерогатива!
"Джон!!!!", позвал он, но ответа не последовало.
В дверь позвонили.
Все так же, в халате, Шерлок спустился и дернул дверь.
"ЧТО?!"
На пороге стояла Мэри. Она не улыбалась. Тремя метрами левее был припаркован ее маленький серебристый "Фольксваген".
Холмс хотел наброситься на нее за то, что она опять посмела прийти к ним, вторгнуться в ИХ жизнь, хотел вцепиться зубами в ее костлявое плечо и переломить ее пополам, скатать в один большой серый комок грязи, спустить его в унитаз и забыть навсегда...
Он бы так и сделал, если бы сзади не послышался шум. Шерлок обернулся и увидел Уотсона, полностью одетого и с дорожной сумкой.
"Что ты...?!"
"Ты не оставил мне выбора, Шерлок. Мэри приехала за мной, и я пока поживу у нее. До тех пор, пока ты не успокоишься."
Он был так поразительно спокоен, что Холмс остолбенел, даже дал ему пройти мимо, но потом пришел в себя и кинулся вслед.
"Нет, ты не можешь! Ты же МОЙ ассистент".
"Я буду помогать тебе все равно".
Так же спокойно и подчеркнуто добро, будто с опасным психопатом. Неужели ему не больно?! Неужели он может ТАК ПРОСТО взять и уехать?!
"Да нет же!!! Нет!!!", Холмс бросился к двери пассажирского сиденья, но Джон уже захлопнул ее. Он опустил стекло, посмотрел на него снизу вверх, явно намереваясь что-то сказать. Их глаза встретились - и все будто замерло. Они смотрели друг на друга - без эмоций, без слов, - это был взгляд связи, которая была у них. Великой связи, когда ничего, кроме взгляда, не нужно.
Тик... Тик... Тик... Три секунды были вечными. Что-то должно было вот-вот случиться, Шерлоку показалось, что одна эта сила между ними может просто взять и перенести Джона обратно. Вот... Сейчас он...
Мэри завела машину, Джон дернулся и опустил голову.
Дзинь...
Связь порвалась, и кончик ИХ разорванной нити будто хлестнул Шерлока по лицу. Он почти отпал назад от машины.
Стекло, тихо шурша, поднялось. Автомобиль тронулся и вскоре завернул за соседний дом...
После этой встречи он пришел домой и повесил пакет с покупками на плечики, а куртку бросил под стол в кухне.
Затем она поселилась в сердце Уотсона и - следом - в их жизни. Приходила. Меняла цветы в вазах. Оставалась на ужин. А потом уходила с Джоном на всю ночь.
Серые волосы Мэри, ее тихий голос и глубокие глаза, кротко-синие, преследовали Шерлока повсюду. Он садился в кресло - и чувствовал ее тепло, он брал в руки вилку - и видел на ней ее отпечатки, он дотрагивался до Джона - и он пах ею.
Как нежный маленький паучок, Мэри обвила своими цепкими лапками, своей липкой серо-синей паутинкой всю его жизнь. Всю ИХ жизнь.
Подумать только! Раньше Шерлок даже не задумывался о том, как много в его быту происходило по четкой, выверенной схеме. И насколько он к этой схеме привык. Они с Джоном жили вместе долго, слишком долго и слишком ярко, чтобы помнить, как это - "раньше". Но, кажется, вскорости все то, что они имели, рисковало отойти назад, стать этим самым "раньше", которое забудется.
Мэри не любила свинину. Не ела. Не переносила органически. И миссис Хадсон стала подавать на ужин куриные ножки. Мэри не хотела, чтобы Джон просыпался под резкий зуммер будильника - и купила ему другой, с пением птиц. Теперь каждое утро Шерлок резко вскидывался, едва заслышав полумеханические трели. Он возненавидел их так яростно, что однажды ворвался в комнату к еще сонному Джону, схватил с тумбочки часы и с силой швырнул на пол. Они разлетелись вдребезги.
Джон дернулся, как от удара, быстро сел на кровати, даже как-то инстинктивно отполз назад от агрессивного гостя.
"Что?!... Зачем ты это сделал?!"
Ноздри Холмса побелели, рот искривился от злости и отвращения.
"Этот звук меня бесит! Мне казалось, он скоро поселится в моей голове!" рявкнул он и запустил пальцы в волосы, истерично крутанувшись на пятках и чуть не сбив вазу полами халата. Вазу с очередными цветами от Мэри.
На сей раз это были ирисы и желтые тюльпаны. Безупречно. Отвратительно.
"Постой, Шерлок!" Уотсон вытянул ладонь вперед, жестом останавливая своего соседа, "Это подарок! Ты понимаешь это?! Подарок от Мэри! С чужими подарками НЕЛЬЗЯ так обращаться! Что я теперь скажу Мэри?"
Лучше бы Джон не говорил этого. Внутри Шерлока что-то лопнуло и, кажется, это что-то и сдерживало его все время. Издав подобие сдавленного крика, он смахнул вазу на пол - и она тут же брызнула осколками. Вода хлынула во все стороны, омывая ступни Холмса и цепляя кусочки стекла за пальцы, вынося их дальше, под кровать и к лестнице.
"Мэри?! МЭРИ?!!!!!!", взревел Шерлок, и лицо его исказилось до неузнаваемости. Только сейчас, посмотрев на его ноги, Уотсон понял, в какой спешке Холмс поднимался утром к нему, чтобы заткнуть будильник - на пальцах виднелись явные ссадины, будто он постоянно промахивался мимо ступеньки.
"Мэри, везде одна только Мэри!!!", продолжал кричать тот, "Ее духи стоят у нас в прихожей, ты заметил?! А там!" - он указаль пальцем на гардеробную позади себя, не оборачиваясь, "Там висит ЕЕ ОДЕЖДА!!! Я видел! А здесь...", Холмс, будто Гулливер в городе лилипутов, одним большим шагом преодолел мокрое пятно на полу, "Здесь!", ткнул он указательным пальцем помеж глаз Уотсона, "Здесь ее больше всего!!!"
Это было больно. Он давил пальцем так, будто хочет проломить череп Джона и достать оттуда миниатюрную Мэри, достать и расколотить об пол так же, как ее часы и вазу с ее цветами.
И, самое ужасное, это было недалеко от реальности.
Шерлока била дрожь от ярости и гнева. Он так и стоял напротив своего соседа, продолжая давить пальцем на его лоб. Губы его стали каменные и никак не могли сомкнуться, он дышал часто и рвано. Покрасневшее лицо горело изнутри, а серые глаза казались холодными и злыми оттого, что зрачки сжались в две маленькие колючие точки.
Уотсон почувствовал некий животный страх перед этим существом. Он тихо отвел его палец от себя, благо, тот не сопротивлялся.
"Шерлок, у меня нет слов!..."
Он покачал головой и снова посмотрел прямо в глаза своему внезапному утреннему гостю.
"Мэри - моя девушка, Шерлок! Я понимаю, что тебе она может не нравиться. Я понимаю, что ты не хочешь перемен. Но рано или поздно это должно было произойти. Я не могу вечно оставаться холостяком! То есть... Я хотел сказать..."
Но Холмс уже все услышал. Он будто сник. Краска вмиг отхлынула от его лица, он тихо осел на край постели.
Паника охватила Уотсона. Он затараторил, размахивая в такт руками:
"Нет, я действительно хотел сказать, что... Что... Мне нужна девушка! Я ее... Она мне нравится, правда! Она такая хорошая! Она и к тебе хорошо относится! Спрашивала, не хочешь ли ты присоединиться к нам в пятницу. Мы идем в театр!"
Шерлок медленно поднял взгляд на Джона. Его ноздри снова затрепетали.
"В-ы в пятницу - что?", тихо и едко переспросил он, отчеканив слово "вы", будто это было худшее из ругательств.
"Идем в театр! Присоединяйся, Шерлок! Я очень хочу, чтобы вы подружи...", Уотсон заметил выражение его лица, "Чтобы вы научились ладить друг с другом. Или... По правде сказать, ТЫ привык к ней".
"Что это?", вдруг сухо спросил холмс, кивком указывая на воротник футболки Уотсона. Там виднелся краешек чего-то блестящего.
"Это?", Джон улыбнулся и достал цепочку полностью, "Это крестик. Мэри подарила, говорит, что волнуется за ме..."
Он не договорил. Резким движением Холмс ухватился за подвеску и дернул вниз. Цепочка лопнула, безвольно скользнув в руку Шерлоку.
"Какая мерзость", процедил он, поднимаясь, "Все это мерзость! Ваши театры, ваши... ", он пнул ногой тюльпан на полу, "...ваши эти цветы! Ваши слюнявые нежности! Я не могу смотреть на это. И не хочу. До этого мы жили вдвоем - и меня это не касалось. Но тут пришла твоя... Мммммэри", его передернуло, "И тут же мой дом превратился в какую-то комнату свиданий!"
Он с лязгом отодвинул зеркальную дверцу гардеробной и начал выкидывать оттуда на пол все, что так или иначе было связано с Мэри.
"Ты заурядный болван, обычный идиот, если даешь себя так облапошить! Я понимаю твою потребность в сексе, но зачем ВСЕ ЭТО? Ты хочешь купить себе дом за городом, стать провинциальным врачом и завести детишек - таких же низких, как ты, и таких же серых, как она?! Я разочарован в тебе, Джон. ОЧЕНЬ. РАЗОЧАРОВАН."
С этими словами он захлопнул шкаф и, снова перешагнув через беспорядок на полу, вышел из комнаты и, дробно стуча ногами по лестнице, быстро сошел вниз.
Гнев душил его. Жег вены. Не давал думать логически.
Хорошая Мэри! Серая мышь, которая на самом деле липкий слизень, присосавшийся к нему, к Шерлоку Холмсу и его Джону. Гадкая! Мерзкая, в своих серых юбках, со своими серыми волосами, своим слишком мягким голосом! Ее хотелось стереть, как пятно на зеркале. Вытряхнуть, будто камешек из ботинка.
И он, Шерлок Холмс, сделает это!
Он сжег яичницу. Выругался, выбросил ее вместе со сковородкой. Где же Уотсон?! Почему не помогает ему?! Он же знает, что готовить - не его прерогатива!
"Джон!!!!", позвал он, но ответа не последовало.
В дверь позвонили.
Все так же, в халате, Шерлок спустился и дернул дверь.
"ЧТО?!"
На пороге стояла Мэри. Она не улыбалась. Тремя метрами левее был припаркован ее маленький серебристый "Фольксваген".
Холмс хотел наброситься на нее за то, что она опять посмела прийти к ним, вторгнуться в ИХ жизнь, хотел вцепиться зубами в ее костлявое плечо и переломить ее пополам, скатать в один большой серый комок грязи, спустить его в унитаз и забыть навсегда...
Он бы так и сделал, если бы сзади не послышался шум. Шерлок обернулся и увидел Уотсона, полностью одетого и с дорожной сумкой.
"Что ты...?!"
"Ты не оставил мне выбора, Шерлок. Мэри приехала за мной, и я пока поживу у нее. До тех пор, пока ты не успокоишься."
Он был так поразительно спокоен, что Холмс остолбенел, даже дал ему пройти мимо, но потом пришел в себя и кинулся вслед.
"Нет, ты не можешь! Ты же МОЙ ассистент".
"Я буду помогать тебе все равно".
Так же спокойно и подчеркнуто добро, будто с опасным психопатом. Неужели ему не больно?! Неужели он может ТАК ПРОСТО взять и уехать?!
"Да нет же!!! Нет!!!", Холмс бросился к двери пассажирского сиденья, но Джон уже захлопнул ее. Он опустил стекло, посмотрел на него снизу вверх, явно намереваясь что-то сказать. Их глаза встретились - и все будто замерло. Они смотрели друг на друга - без эмоций, без слов, - это был взгляд связи, которая была у них. Великой связи, когда ничего, кроме взгляда, не нужно.
Тик... Тик... Тик... Три секунды были вечными. Что-то должно было вот-вот случиться, Шерлоку показалось, что одна эта сила между ними может просто взять и перенести Джона обратно. Вот... Сейчас он...
Мэри завела машину, Джон дернулся и опустил голову.
Дзинь...
Связь порвалась, и кончик ИХ разорванной нити будто хлестнул Шерлока по лицу. Он почти отпал назад от машины.
Стекло, тихо шурша, поднялось. Автомобиль тронулся и вскоре завернул за соседний дом...